ПРИВЕТ
Русской молодежи в Париже
Все поглотивший, все совместивший город. Париж, восходивший и нисходивший.
Бесконечный город работы. Неслыханное среди бесчисленных толп уединение. Избранность и отчужденность. Близкая возможность подвига жизни.
Встреча. Природа, чуждая людскому, город-гигант и игра народов, накипь веков. В крайностях совместились. Кроме тишайшей природы, может быть, нигде в мире нельзя так работать, как в Париже. Творить сосредоточенно. Все близко и все далеко. И пределы человеческого духа, в которых сомневаешься, видя бедную середину, видя гримасу обезьяны, вновь вырастают.
И язык веков, нить истории вьется по жилам Парижа и высоким, и подземным. От глубоких катакомб, от следов древнего каменного века наслоились на том же месте все самоцветы творений человеческих.
Показавшийся сырым и суровым, скрывший свой лик при въезде, Париж откроется только глазу пытливому. Найдет тот, кто будет искать. Кто пришел во имя подвига. Кто хочет собраться, кто решил сковаться сталью на всю эту жизнь. Все серое, мозглое, бессильное, золотушное Париж поглотит. Уничтожит без трепета. И в этом мудрость веков. Суровая вера Лакедемона в силу.
Великий разбор годного от гнилого. И всякое малодушие, всякая суетность мысли перед ликом веков должна быть караема. И жестоко. И справедливо. Как закон справедлив. И Париж должен быть не врагом, но другом. Прекрасный, бесконечный Париж!
После своей земли надо знать и чужую.
Посылаешь учеников узнать путь иноземный и даешь путь на Италию. Открываешь им зачарованный покой тихого города Пизы, подымаешь на простор Перуджии, на фантастику замков флорентийского края. Сон и былое...
Но затем надо в жизнь. Нужна отвага выйти пред лицо Парижа. Выдержав этот лик, опору найдешь на всю жизнь.
И мы помним о молодежи, подошедшей к великому лику. Ее настигло тяжелое время. Но тягота времени вооружит ее. Дух ее закалит.
Настало время, когда все накопленное и еще оставшееся на земле уступает свое место. Мы чувствуем, что кроме великого свода неба, кроме претерпевшей земли, остались наши головы и руки. И буря опять пройдет. Темное опять склонится. Враги рода человеческого уйдут под землю. И руки создадут новые вершины. Не сегодня, но завтра. Не сейчас, но потом. Не для нас. А может быть, еще и для нас. Кто в Париже претерпит, претерпит перед ликом великим, тому будет, может быть, легче.
Привет мой всей хорошей русской молодежи, застигнутой бурей в Париже. Продержитесь, и ладно будет. Обопритесь друг на друга.
Есть ли на что опереться? Вера крепка ли?
О застигнутых бурей думаем: как-то они? Успели ли стать крепко? Не снесло бы?
Хороший день завтра: Вера, Надежда, Любовь и матерь их София Премудрость. Как все они нужны. Придут ли?
16 сентября 1915