СУРИКОВ
О большом скорбим. Хотим видеть крупный замысел. Хотим приобщиться к поискам значительного и красивого. И вот именно теперь, в дни этих замыслов, уходит от нас большой. Из нашей жизни удаляется именно тот, кто был рожден для крупных и глубоких размахов. Тот, кто не убоялся и верил.
Ушел из мира Василий Иванович Суриков. Такой мощный, такой крепкий, что кажется, не мог он уйти совсем. Кажется, что он должен еще вернуться, чтобы досказать свою эпизодическую повесть о Руси.
Мало кому удалось коснуться таких глубоких сторон русской жизни, как Сурикову. Просто, складно и безбоязненно открыл он образы, которые навсегда останутся за ним в русской жизни.
Природная эпичность, врожденная стойкость, вне всего случайного и преходящего, подсказали Сурикову путь прямой, открыли глаз суровый и верный, дали ухо, направленное лишь к тому, что соответствовало подвигу его жизни.
Хорошее, настоящее слово - "подвиг". Многих подвигов не замечаем. Многие подлинные подвиги Раздавлены толпой, обесцвечены вчерашним днем. Но именно в русском искусстве, именно в необъятности русской жизни подвиг творчества особенно нужен.
Все строение нашей жизни, так часто уродливой, часто трусливо изменчивой в самых ценных понятиях, может быть выправляемо только истинным подвигом.
Такой подвиг - вся жизнь Сурикова. Его путь был нужен искусству и жизни.
Правдиво говорил Суриков. Послал он в жизнь слово простое, но в прямоте его слова были предчувствия самые ценные, самые открывающие. В подходе к живописи, в красочных прозрениях серебристого тона, в структуре картин и в особенностях сочинения звучала стройная песнь.
Из песни слова не выкинешь. Песнь Сурикова убедительна. Из нее не исключить ни одного образа. В пределах нашего эпоса лягут творения Сурикова: "Боярыня Морозова" с откровением великого русского поклона, "Меньшиков", "Ермак", "Утро стрелецкой казни"... В них убедительность, о которой мы мечтаем сейчас.
В ряду великих подвигов русского искусства, в ряду подлинных борцов - Врубеля, Серова, Федотова, Куинджи, Верещагина - имя Сурикова звучит спокойно и строго. Хранит оно заветы русской жизни.
Кому завещал их Суриков? Кто придет за ним? Вернется ли он досказать о том, чем сильна Русь?
Март, 1916