ВЫСТАВКА
Записные листы художника
Спросили любезно: "Что вы готовите к выставке?" Отвечал: "Ничего не готовлю к выставке". Изумились. Может быть, обиделись и, конечно, нашли ответ неискренним. И были правы, ибо могли надеяться на ответ: "Готовлю два-три холста разных размеров". Были правы, ибо жизнь художников теперь разбивается от выставки до выставки, как по школьные семестрам. Скучная жизнь.
Мы любим юбилеи. Нельзя ли узнать точно, когда именно начались художественные выставки на наших основаниях, со входною платою, с агентом продажи? Может быть, истекает прекрасный юбилейный срок выставкам? Следовало бы справить пышное торжество - устроить выставку со всеми ее качествами в превосходной степени. Понизить входную плату. Устроить объяснительные чтения. Выдать почетные листы и всякие награды и затем выставки навсегда прекратить. Они расцвели достаточно; столько успели внести в искусство, что надо много поколений, чтобы зараза вся выветрилась.
Начало выставок - начало гибели лучших сторон искусства. Знаем, сколько художников погубила выставка, но который большой талант она создала - неизвестно. Не может помочь росту художника выставка, и, сделанная для толпы, требует она всего, что доступно толпе, всего, что пошло. Самая печальная сторона искусства - сторона материальная - культ выставки. Никакие жесты и названия не скроют этой стороны, да и скрывая, делают ее еще более явной.
Выставка может взбадривать. Но взбадривание выставкою - вредный дурман, и всегда далеко от интимной радости прекрасного.
На выставках если и вспыхивает "дерзновение", то совершенно исчезает "набожность" перед искусством своим, необходимое, драгоценнейшее качество всякого свободного творца. Как далеки мы от восторженного проникновения старых мастеров всех родов искусства. И, ужасно подумать, при настоящем положении искусства и главного "благовестителя" его - выставки нам никак не дойти до того прямого пути, которым шли величаво: Анджело, Винчи, Челлини, Мемлинг, Ван Эйк, Кранах и многие, многие славные. Ярко свидетельствует о том же и наша художественная промышленность; прав Сизеранн, утверждая, что большая часть новых предметов скорее годится на выставку, нежели в жизнь. Туда же, прочь из жизни, хочется отправить и большинство домов в так (к стыду) называемом новом стиле.
Быстрота электрической искры, пронизавшая наше время, подхватила искусство.
Наслаждение искусством на выставке, среди снующей толпы, среди разнородного соседства, среди спешки и звонков закрытия, это ли не знаменательно для времени? Это ли не грозно для искусства и носителей его, тишины и величия? Недаром и плата за такое наслаждение невелика - всего два-три десятка копеек! О чем красноречиво говорят мелочи выставки? Печатание цен произведений, любезный продавец, каталог, взятый на подержание, неуспех иллюстрированного каталога? Страшно.
Помню, прежде многих шокировали аукционы картин Верещагина. Находили это неприличным. Но, право, его следует уважать. Он смело взглянул вперед. Во всяком случае, без лишних ужимок сказал, что было надобно.
Могут ли быть приличными для художника и серьезных поисков и другие стороны выставки: желание показаться и выслушать часто неосновательное суждение печати и непрошеных зрителей?
Обойдемся ли без выставки? Пристально посмотрев, усомнимся в необходимости выставок не только для искусства, но и для художников. Право, у нас так мало людей, бывающих на выставке не по сезону и не по моде, которым искренне нужно искусство. Их так мало, так близки они художникам, так открыт им доступ в рабочие комнаты, где они могут видеть вещи в их действительной обстановке. Если и может крепнуть художник окружающими, то только если они искренно любят искусство. И не в количестве дело.
Только таким порядком и прежде всего смертью наших выставок может двинуться вперед общественное мнение, извратившееся до того, что забыли даже, для чего приходят к картинам - наслаждаться или пусто ругать. Ругать и шуметь, купив право на это за тридцать копеек. Уж эти тридцать!
Двинется общее мнение, может быть, вернется и уважение к искусству. Станет оно опять необходимым. "Почитати художников паче простых человек", как уже давно это было сказано; чем теперь это завалилось, засыпалось?
Говорил о выставках товарищам: большинство сочувствует и думает так же. Говорил писателям: хотели писать. Последнее время часто слышно о неуспехе выставок. Объясняют: публика устала. Переполнение рынка. Упадок искусства. Много и страшно объясняют. Может быть, правы. Где граница предположениям худого? Но хочется верить и в причину лучшего качества. Не колышется ли морская глубина и не бегут ли предвестники общего движения? Среди смеха, шумихи не остановимся ли залюбоваться жизнью?
Старый художник К. (хотелось бы назвать имя) сказал: "Если вы к этому пришли, скажу: в настоящее время выставляет или несчастный, или глупый. Несчастный, если что-нибудь заставляет его выставить; глупый, если выставляет без нужды". Сказал правдиво и резко.
* * *
Летом нашел стоянку каменного века. На озерном берегу, столетия ничем не прикрытые, лежали чудные вещи, недалеко от жилья, от столиц: сделаны с заботливою любовью, с редким чутьем обработки и формы.
Для жизни можно было сделать их гораздо грубее и хуже. Но полюбил их древний не ради нужды, не ради выставки, а для них самих непонятным внутренним велением. Хочется после прибоя, песка и морозов бережно завернуть и хранить их.
4 сентября 1904